К юбилею Победы - 28 Апреля 2010 - Новоспасский Портал

Спустя 66 лет героя нашла заслуженная награда
16 апреля в зале Дворянского Собрания Полномочный представитель Президента Российской Федерации в ПФО Григорий Рапота и губернатор Сергей Морозов вручили государственные награды ветеранам Великой Отечественной войны.
И одному из них, Алексею Цареву, был вручен орден, которого он был удостоен 66 лет назад – за героизм, проявленный при форсировании Днепра. Это далеко не единственная награда Алексея Сергеевича, человека с богатой фронтовой биографией, прожившего яркую, полную событий послевоенную жизнь. Его боевые и трудовые заслуги не раз отмечались орденами и медалями, почетными грамотами. В 2004 году он был удостоен звания «Почётный гражданин Ульяновской области», а его имя занесено в Золотую книгу Почёта Ульяновской области.
Готовились оборонять Поволжье
- Я родился 29 января 1925 года в селе Новоспасское Сызранского уезда Ульяновской губернии, - рассказывает Алексей Сергеевич. - Отец был грузчиком на железной дороге, да и сам я начал работать еще подростком – без отрыва от учебы в Новоспасской средней школе. Когда началась война, мне было шестнадцать лет, но уже морозной зимой 1941 года я участвовал в строительстве оборонительных сооружений на участке от села Тепловка до Канадея Николаевского района. Тогда еще никто не мог точно знать, как глубоко продвинутся фашисты на нашу территорию, и даже в глубоком тылу готовились к обороне – рыли противотанковые рвы, строили дзоты из бревен, которые я возил из леса волоком на лошади.
Потом успел закончить Сызранскую школу ФЗО, получил специальность слесаря-котельщика.
Берег левый – берег правый…
Как только мне исполнилось восемнадцать лет, пришла повестка из военкомата, и меня направили в Благовещенск Башкирской АССР – там я стал курсантом пулеметного училища. Но закончить его и получить офицерское звание нам не дали – досрочно отправили на фронт младшими сержантами, командирами отделений.
Я был направлен на 1-й Украинский фронт, участвовал в освобождении левобережной Украины и форсировании Днепра. Форсировали его ночью на лодках и плотах, а я со своим отделением двигался по наспех построенному мосту. Помню, до берега оставалось метров сто, когда налетела фашистская авиация. В небе пылали осветительные ракеты, и «Юнкерсы» делали заход за заходом. Им удалось разбить часть моста, а нам пришлось прыгать в воду и добираться вплавь до высокого скалистого берега. Так создавался Букринский плацдарм, с которого первоначально планировалось брать Киев. Мы несколько раз поднимались в наступление, и страшно было видеть, сколько там было погибших наших солдат и офицеров. Вражеская оборона оказалась слишком прочной, и командованию стало ясно, что здесь трудно рассчитывать на успех. Поэтому было решено перенести главные усилия с Букринского плацдарма на Лютежский, и оттуда направить главный удар на Киев. С нашего плацдарма туда перебросили армию и несколько корпусов – ночью, в обстановке строжайшей секретности. Но 337-я Лобнинская стрелковая дивизия генерала Ляскина, где я служил, получила приказ продолжать наступление – чтобы фашисты поверили, будто именно здесь направление главного удара.
Не раз мне приходилось участвовать в разведках боем – а это означало идти на вражеские позиции в полный рост, вызывая огонь на себя, чтобы выявить вражеские огневые точки. Был случай, когда больше половины моего отделения погибло… Однажды получил задание добыть «языка». Добрался до немецкой траншеи и столкнулся со здоровенным немецким связистом. Он на меня с ножом бросился, но повезло, что траншея была широкой, – успел увернуться, и он мне только руку зацепил и упал на колени, а я в него полмагазина патронов выпустил, так что смешал его с глиной… «Языка» тогда тоже взяли, но не донесли – кровью истек…
Молодость дала шанс выжить
Когда нам удалось расширить плацдарм, поступил новый приказ - наступать на Кагарлык. Этот город мы взяли 2 января 1944 года и продолжили наступление по широкой долине с двумя возвышенностями по сторонам. Я тогда командовал взводом, поскольку все офицеры погибли. Немцы закрепились на высотах, а мы шли плотным строем, передовые части угодили в огненное кольцо, а по нам ударили прямой наводкой из орудий и пулеметов. До ближайшего укрытия было метров пятьсот, и когда мы начали отход, от взвода осталось несколько человек. Тогда я получил первое ранение – сначала пуля зацепила палец, потом осколок попал в левую ногу, а когда до укрытия осталось метра три, пуля попала в мой автомат, согнула его пополам и, задев бедренную кость, плашмя вошла мне в живот. Ранение было тяжелейшее, страшное.
Меня сначала под обстрелом доставили в полевой госпиталь, а потом переправили в глубокий тыл. В конце концов я оказался в Уфе, где был госпиталь для тяжелораненых. Там мне, одну за другой, сделали три операции. Врачи мне говорили, что спасли меня мои восемнадцать лет – был бы организм не таким молодым и сильным, не было бы ни малейших шансов выжить…
Сквозь Восточную Пруссию
После госпиталя, в июне 1944 года, меня направили на 3-й Белорусский фронт, в составе которого я освобождал Белоруссию и Прибалтику. Наш фронт первым перешел границу Пруссии, где я участвовал во взятии городов Вальтеркемен, Гумбиннен, Инстербург. Каждый из них был настоящей крепостью. Фашисты тогда брали под ружье всех – даже пацанов. Пришлось как-то столкнуться с женским батальонов вдов немецких солдат, погибших на фронте. Я к тому времени служил в разведке, и около Инстербурга наша разведгруппа встретилась ночью «нос к носу» с немецкой. Побежали друг от друга по асфальтовой дороге, залегли по разные стороны – по обочинам. Потом мы укрылись в четырехэтажном доме на окраине города, и нас окружили. Мы автоматы перевели на одиночные выстрелы, чтобы экономить патроны. Когда по нам начала бить артиллерия, пришлось спуститься в подвал, и только на рассвете в небе появились наши штурмовики, и вскоре мы соединились с нашими наступающими частями.
Вехи мирной жизни
Тяжелое ранение я получил под Кенигсбергом - разрывная пуля попала в левую ногу - и уже до сентября 1945 года пролежал в госпиталях. Спасибо врачам – ногу мне сохранили… Победу встретил в госпитале на окраине Дзержинска. После войны меня направили в школу радиоспециалистов, но вскоре медкомиссия признала меня негодным к службе в армии после многочисленных ранений, и я отправился на родину – в Новоспасское. Вскоре меня избрали вторым секретарем райкома комсомола. За двадцать лет работы в Новоспасском районе занимал разные должности – от начальника отдела культуры до председателя райисполкома. За это время окончил Областную партшколу и техникум – приобрел специальность агроном.
А потом, в 1966 году, первый секретарь Ульяновского обкома КПСС Анатолий Скочилов предложил мне стать секретарем райкома самого проблемного по тем временам Карсунского района. Там я проработал десять лет и четыре месяца. За это время экономика района поднялась в два с половиной раза, но и работать ради этого приходилось круглые сутки. С конца апреля 1976 года я вступил в должность начальника управления издательств, полиграфии и книжной торговли обл-исполкома. Работал в этой должности почти десять лет. За это время была построена типография «Печатный двор», полиграфическая база обновилась и в городе, и в районах, закупили импортную технику. По сути, это была революция областного масштаба в полиграфии – до этого даже открытку напечатать здесь не могли.
Думаю, что рецепт выхода из любых неурядиц, любого кризиса – умение много и честно работать, как это делало наше поколение. Мы и воевали не за ордена, а затем, чтобы, в первую очередь, победить, а уже во вторую – выжить! Уверен, что и нашу область, и нашу страну ждут лучшие времена. Я оптимист – оптимисты живут дольше.

Автор: Сергей ЮРЬЕВ